мы - дети потерянного поколения. разлитая по бокалам осень не предвещала того, чем обернется предстоящая зима.
мы, застрявшие в вечности, вывернутой наизнанку, останемся нержавеющей сталью в брюхе этой эпохи.
мы давно перестали спрашивать, почему? почему именно нам выпало жить в это время?
мы те, кто не успев понять, что такое жизнь, сложили голову и продали душу за войну двух фанатиков.
мы жили от смерти и в небо, балансируя над пропастью, в которой не было ржи. и мы те, кто расскажет вам историю первой магической войны.

разверзлись небеса, изуродованные шрамами, и стали падать ангелы под ноги нам, людям. теперь ходят они по земле, изувеченные местью, и тянут за собой окровавленные крылья.
они вселяют в души наши страх.
страх перед смертью.
они ведут за собой тех, кто отмечен клеймом зла.

пожиратели смерти.
они придут.
они достигнут своей цели. они, сжигая на своем пути дома, улицы, города, людские души, изорвут в клочья пространство и время - подчиняя смерть, подчиняя свет.

и мир превратится в дантевский ад.
вечные сумерки едким коконом сковали магический лондон. над каждым домом, как вход в чистилище, висит метка.

они те, кто владеют страхом.
они те, кто владеют мраком.

они уверены, что не узнают, что такое проигрыш.
они - вечные подданные нового бога. темный лорд как никогда силен и, казалось бы, никакое препятствие не задержит его на пути к своей цели.

- отныне и навечно мы во власти дождей и облачной армии, захватившей в плен нашу страну.
- кончай философствовать, - хмыкнула молодая девушка лет двадцать пяти. она вытирала столы, а когда-то была знаменитой радио-ведущей. - скажи спасибо, что они сохранили нам жизнь.
а ведь всего лишь ей стоило в прямом эфире высказать свое недовольство нападениями пожирателей смерти и бездействием министерства. теперь в ее жизни одно правило - не корчить из себя героя.
- так разве это жизнь? - мужчина поднял на нее уставший, остекленевший взгляд. - это существование. без смысла, без целей, без ничего. моя жена на грани голодной смерти, сходит с ума, дети в хогвартсе и я не знаю, что с ними, как они... со своей-то испорченной кровью выживают.
мужчина уронил лоб на руки.
- у нас нет шансов.
- а что, хочешь поддаться к этим... как их, к ордену? - язвительно и нервно буркнула девушка; она сама понемногу сходила с ума. - к революционерам? говорят, они наша последняя надежда. но где они? пожирателей не становится меньше, того-кого-нельзя-называть уже не победить!
- возможно... возможно, я хочу их найти.
- нет! - почти истерично воскликнула она. - даже думать не смей! их всех убьют. скольких уже убили! нам повезло, что мы еще живем и можем дышать.
- это не жизнь...
- хватит. я не хочу умирать. лучше так, чем гнить в земле или в азкабане.
мужчина пустым взглядом смотрел куда-то сквозь девушку. ее руки дрожали. она смирилась с тем фактом, что умрет, так и оставшись официанткой, сором под ногами новых сильных мира сего.
тех, кто уже захватывает власть в государстве с той стремительностью, с которой волна цунами стирает с лица земли маленькие деревушки на другом конце земли.
ведь разве у них есть выход?..

- ни о чем не жалей. ни о ком не плачь. это война - мы все в ней исчезаем быстро, - мужчина со шрамом на глазу ободряюще улыбнулся, но было в этой улыбке что-то невыносимо пугающее, отчаянно-безнадежное.
он не верит, - подумал совсем еще молодой мальчишка, - он перестал надеяться. как я могу тогда верить в победу, если отчаялся даже он?
- не трусь. я прикрою, - подмигнул взрослый мужчина. он всегда был для мальчика идеалом! не имея отца, его всю жизнь воспитывали мать и дядя. и вот сейчас с ним он первый раз идет на войну. как странно это звучит. он сам захотел.
и за ним тысячи таких же, юных и отчаянных, готовых отдать свою жизнь за то, чтобы освободить свою родину от чумы.

огонь свечей дрожит и плавится заколдованный воск, лица с потрескавшихся и осыпающихся картин перекошены гримасами ужаса и приближающейся смерти, скрипит старая винтовая лестница напротив, и кажется, что вот-вот с нее спустится эдгар по с вороном на плече, который будет кричать "nevermore" или сам воланд, скрывая ухмылку под черным капюшоном плаща.

настало время расплаты за свои грехи.
по праву рождения ты умрешь, сражаясь.
больше ни великой войны, ни великой депрессии.

мир тонет.
и никто не крикнет sos. количество мостов стало мешать нам сжигать мосты.